Like a philosophy, music, in its way, is consciousness out loud. Partial consciousness that has become directly tangible and has taken the form of a thing. The forces and their contradictions that create subjective experience are cast in the forms of music.
A piece of music allows time to become a sensory experience rather than just a stage on which the action of life is played out.
Musical perception is never reduced to a simple sound "now": it is a comet, the impenetrable and simple core of which is the current moment, and the rainbow tail is the past that has sounded away. The jubilant brass at the finale of Scriabin’s piano concerto or the lamentation of the viola in the famous aria from Bach’s St. Matthew Passion equally foreshadow pain. The wounded, wise heart will find consolation in the fact that music has a common destiny with us. Everything human is affected by the "sickness unto death," but this is not only the source of despondency, but also an invitation to play. There is a paradoxical hope in this game.
The Day After Tomorrow is an attempt to create a sounding piece that concentrates on the experience of hope. If hope cannot be found in oneself in the form of an intention, in the form of a state of mind, then, nevertheless, it is possible to create it in the form of a thing, a musical model of consciousness that would live this hope.
Created in moments of intense internal and external turbulence, these plays are an attempt to create a refuge for oneself, a sanctuary. Create something that could serve as a support from which you can push off to move on. If these musical notes help someone else take a breath and strengthen their hope, then I will consider my goal achieved.
Как и философия, музыка, на свой собственный лад, это сознание вслух. Частичное сознание, ставшее непосредственно ощутимым, обретшим форму вещи. В формах музыки отлиты силы и их противоречия, которые складываются в субъективный опыт. Музыкальное произведение позволяет времени стать чувственным опытом, а не просто сценой, где разыгрывается жизненное действо.
Музыкальное восприятие никогда не сводится к простому звуковому «сейчас»: это комета, непроницаемое и простое ядро которой является текущим мгновением, а радужный хвост — прошлое, отзвучавшее. Ликующая медь в финале фортепианного концерта Скрябина или плач альта в знаменитой арии из «Страстей по Матфею» Баха одинаково предвещают боль. Раненое мудрое сердце найдёт утешение в том, что музыка имеет общую с нами судьбу. Все человеческое поражено «болезнью к смерти», но в этом не только исток уныния, но и приглашение к игре. В этой игре заключена парадоксальная надежда.
The Day After Tomorrow (День послезавтра) — попытка создать звучащую вещь, которая бы концентрировала в себе проживание надежды. Если надежду невозможно найти в себе в виде интенции, в виде состояния, то, тем не менее, можно создать её в виде вещи, музыкальной модели сознания, которая бы проживала эту надежду.
Созданные в моменты сильнейшей внутренней и внешней турбулентности, эти пьесы являются попыткой создать себе прибежище, санктуарий. Создать нечто, что могло бы послужить опорой, от которой можно оттолкнуться, чтобы двигаться дальше. Если эти записи помогут кому-то еще перевести дух и укрепиться в надежде, то я буду считать свою цель достигнутой.